Издательство BAbookЕвгений Фельдман. Мечтатели против космонавтов
Дорогие читатели!
По вашим просьбам мы возобновляем публикацию книги Евгения Фельдмана «Мечтатели против космонавтов» в рубрике Книга с продолжением. Книга будет публиковаться долго, больше месяца. Напомним, что эту рубрику мы специально сделали для российских читателей, которые лишены возможности покупать хорошие книжки хороших авторов. Приходите каждый день, читайте небольшими порциями совершенно бесплатно. А у кого есть возможность купить книгу полностью – вам повезло больше, потому что вы можете купить эту книгу и в аудиоверсии, и в бумажном виде и даже с автографом автора!
Читайте, оставляйте восторженные комментарии!
Редакция Книжного клуба Бабук
Глава 30. Возвращение Навального.
Продолжение
Всего за день в России задержали четыре тысячи человек. В автозаке оказалась даже Юлия Навальная. По всей стране заводили уголовные дела: на протестующего во Владивостоке — за толчок полицейского, на ростовского подростка — за рассуждение о неэффективности мирного протеста, на «неустановленных лиц» — за перекрытие дорог в Москве.
Яростнее всего силовики обрушились на соратников Навального. Очередное дело завели на Волкова — он якобы призывал на протесты подростков; Любовь Соболь, Киру Ярмыш, Олега Навального и еще семь человек обвинили в «создании угрозы распространения коронавируса»; белоруса Владлена Лося, юриста ФБК, депортировали из России в наручниках и с мешком на голове.
Зато полицейские в который раз остались безнаказанными. В Петербурге один из космонавтов ударил ногой в живот женщину, которая спросила его о причинах очередного задержания. Она при падении ударилась головой и без сознания попала в больницу. Это стало поводом для грандиозного скандала — короткая запись случившегося была предельно яркой иллюстрацией полицейского насилия, — и следующим вечером к женщине в палату привели ударившего. Полицейский соврал, что у него «запотело забрало», и чиновники принялись умиляться «примирению».
Во время марша один из полицейских наступил мне на ногу тяжелым берцем, и мне пришлось лечь на небольшую операцию. Через день я в домашних тапках дополз до областного суда, где рассматривали апелляцию Алексея: экран с трансляцией его лица поставили аккурат на фоне гигантского изображения Кремля. Навальный передавал привет всем, кто вышел за него на улицы — по оценке его штаба, в протесте приняли участие триста тысяч человек! — и называл их «последним заслоном перед окончательной деградацией страны».
Я вернулся домой с пропитанной кровью повязкой и понял, что никак не выдержу многочасовую съемку второго митинга. Трансляцию протеста 31 января я смотрел в бреду, отходя от наркоза после повторной операции и от побочки после прививки. Выныривая из тумана, я видел закольцованный показ нескольких клипов с жутким насилием. На улицы Москвы вышли десятки тысяч протестующих, и силовики перекрыли метро в центре, заблокировали улицы и не стесняясь били людей электрошокерами, валяли в снегу и колотили дубинками. В тот день по всей стране засунули в автозаки больше семи тысяч человек.
Решающее судебное заседание назначили на 2 февраля: приговор Навальному по делу «Ив Роше» должны были заменить на реальный срок. Съемку процесса предсказуемо запретили, и я несколько часов кружил около судебного квартала.
Космонавты заняли все окрестные улицы, дворы, скверы и тропинки. Безмолвные и безликие фигуры на фоне заснеженных спальных районов выглядели абсурдным коллажем. В масштабе полицейской операции читалось даже некое уважение: я не мог отделаться от мысли, что так в России охраняют лишь Путина.
По периметру оцепленных кварталов носились группы задержания. Они хватали всех, кого принимали за протестующих: молодых людей, вышедших из ближайшего метро, тех, кто толпился на автобусной остановке у суда, парня, который снял избиение другого человека прямо на ступеньках автозака. Задержанных тащили по узким дорожкам мимо ошарашенных жителей соседних домов.
Никаких сомнений в исходе процесса не было, но заседание все равно вышло бурным. Прокурор назвал два условных приговора Навальному невероятным гуманизмом, из-за которого тот почувствовал безнаказанность, а Алексей говорил, что за его жизнь теперь никто не даст и три копейки, и демонстративно обращался не к судье и прокурорам, а к своим сторонникам:
— Главное в этом процессе даже не то, чем он закончится для меня. Посадить меня, в общем-то, несложно — по этому или другому делу. Главное, для чего это происходит, — чтобы запугать огромное количество людей. Одного сажают, чтобы испугать миллионы.
Большую часть заседания он перемигивался с Юлией через конвоиров и клетку-аквариум. В камере Алексея работали госканалы, и он с гордостью пересказал жене сюжет о ее задержаниях на митингах. Во время предсказуемого приговора — отправить в колонию общего режима на два года и восемь месяцев — Навальный нарисовал на стекле сердечко, а потом, сдерживая слезы, принялся разглядывать потолок.
Вокруг суда выстроились полицейские, и я занял место у дороги, чтобы снять отъезжающий автозак. Рядом стояла пара государственных журналистов — вальяжный парень в строгой куртке и томная девушка в шубке. Они хихикали:
— Вот если бы люди пришли к суду и завинтились, мы бы уже дома были, ха-ха-ха. Ну и слава богу, что всем плевать.
Все напряжение дня слилось у меня в ненависти к этим словам. Я грубо сказал парню заткнуться, будто втайне надеясь, что завяжется драка и я отведу душу — или окажусь в полиции, зато хотя бы перестану ждать этот автозак и слушать эти разглагольствования. Парочка лишь отшатнулась в испуге, бормоча что-то про мою необъективность.
«Мечтатели против космонавтов»
электронная книга
аудиокнига
бумажная книга
бумажная книга с автографом автора
